«Я люблю мир и все то, что меня окружает. Я понимаю, что вокруг достаточно негатива, но он проходит сквозь меня. Я вижу только светлые, теплые, добрые мгновения. И пусть все живое наполняется этой положительной энергией – гостеприимная земля, кристально чистая вода, прекрасные растения, диковинные птицы. Тогда разум человека очиститься от всего лишнего и чувство абсолютно счастья переполнит все вокруг».Виталий Валентинович Бианки – русский писатель и автор популярных детских произведений. Родился в Санкт-Петербурге 30 января (11 февраля) 1894 года. Писатель имел немецко-швейцарские корни. Его отец был ученым-энтомологом при Зоологическом музее Академии наук.
В молодости играл в футбольных командах Санкт-Петербурга. Выступал за клубы "Петровский", "Нева". Обладатель весеннего кубка Санкт-Петербурга (1913)
Творчество писателя имело оригинальную литературную форму. Первый рассказ, «Путешествие красноголового воробья», появился в 1923 году. За ним последовала книжка «Чей нос лучше?». В своих произведениях он раскрывал мир природы и учил проникать в ее тайны. Все рассказы Бианки были написаны легким и красочным языком, доступным в первую очередь для ребенка.
Одним из новшеств стала «Лесная газета на каждый год», впервые изданная в 1928 году. Это был своеобразный календарь лесной жизни. У писателя была дача в Лебяжьем поселке, где он любил собирать научное общество Петербурга. За свою жизнь он написал более трехсот рассказов, сказок, повестей, 120 книг и т.д. Произведения Бианки широко использовались в детских садах и начальных школах СССР. Его последователями были С. В. Сахарнов и Н. И. Сладков. Умер В. В. Бианки 10 июня 1959 года в Ленинграде.
Хитрый лис и умная уточка
Зима. Хитрый Лис думает: "Замёрзло озеро. Теперь Уточка моя, никуда от меня не денется: по снегу куда ни пойдёт - наследит, по следу её и найду". Пришёл на речку, - верно: лапки с перепонками наследили на снегу у берега. А сама Уточка под тем же кустом сидит, распушилась вся. Тут ключ из-под земли бьёт, не даёт льду намёрзнуть, - тёплая полынья, и пар от неё идёт. Кинулся Лис на Уточку, а Уточка - нырк от него! - и ушла под лёд. "Ах ты!... - Лис думает. - Утопилась ведь..." Ушёл ни с чем.
Весна. Хитрый Лис думает: "Тает лёд на речке. Пойду мёрзлой утятинкой полакомлюсь". Пришёл, а Уточка плавает под кустом - жива, здоровёхонька! Она тогда нырнула под лёд и выскочила в полынью - под другим берегом: там тоже ключ был. Так всю зиму и прожила. "Ах ты! . . - Лис думает. - Стой же, сейчас за тобой в воду кинусь. . ." Зря, зря, зря! - закрякала Уточка. Порх с воды и улетела. За зиму-то у неё крыло зажило и новые перышки отросли.
Кто чем поет?
Слушая ее, можно подумать, что все звери, птицы и насекомые родились на свет певцами и музыкантами.
Может быть, так оно и есть: музыку ведь все любят, и петь всем хочется. Только не у каждого голос есть.
Вот послушай, чем и как поют безголосые.
Лягушки на озере начали еще с ночи.
Надули пузыри за ушами, высунули головы из воды, рты приоткрыли.
"Ква-а-а-а-а!.." - одним духом пошел из них воздух.
Услыхал их Аист из деревни.
Обрадовался:
- Целый хор! Будет мне чем поживиться!
И полетел на озеро завтракать. Прилетел и сел на берегу.
Сел и думает:
"Неужели я хуже лягушки? Поют же они без голоса. Дай-ка и я попробую".
Поднял длинный клюв, застучал, затрещал одной его половинкой о другую, - то тише, то громче, то реже, то чаще: трещотка трещит деревянная, да и только! Так разошелся, что и про завтрак свой забыл.
А в камышах стояла Выпь на одной ноге, слушала и думала:
"Безголосая я цапля! Да ведь и Аист - не певчая птичка, а вон какую песню наигрывает".
И придумала:
"Дай-ка на воде сыграю".
Сунула в озеро клюв, набрала полный воды да как дунет в клюв! Пошел по озеру громкий гул:
"Прумб-бу-бу-бумм!.." - словно бык проревел.
"Вот так песня! - подумал Дятел, услыхав Выпь из лесу. - Инструмент-то у меня найдется: чем дерево не барабан, а нос мой чем не палочка?"
Хвостом уперся, назад откинулся, размахнулся головой - как задолбит носом по суку!
Точь-в-точь - барабанная дробь.
Вылез из-под коры Жук с длинными-предлинными усами.
Закрутил, закрутил головой, заскрипела его жесткая шея - тоненький-тоненький писк послышался.
Пищит усач, а все напрасно; никто его писка не слышит. Шею натрудил - зато сам своею песнею доволен.
А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок.
Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилкаватыми жесткими крылышками, словно струна гудит.
Разбудила шмелиная песня зеленую Саранчу в траве.
Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у нее на крылышках, а вместо смычков - длинные задние лапки коленками назад. На крыльях у них - зазубринки, а на ножках - зацепочки.
Трет себя Саранча ножками по бокам, зазубринками за зацепочки задевает - стрекочет.
Саранчи на лугу много: целый струнный оркестр.
"Эх, - думает долгоносый Бекас под кочкой, - надо и мне спеть! Только вот чем? Горло у меня не годится, нос не годится, шея не годится, крылышки не годятся, лапки не годятся... Эх! Была не была, - полечу, не смолчу, чем-нибудь да закричу!"
Выскочил из-под кочки, взвился, залетел под самые облака.
Хвост раскрыл веером, выпрямил крылышки, перевернулся носом к земле и понесся вниз, переворачиваясь с боку на бок, как брошенная с высоты дощечка.
Головой воздух рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие перышки ветром перебирает.
И слышно с земли: будто в вышине барашек запел, заблеял.
А это Бекас.
Отгадай, чем он поет?
Хвостом!
Мышонок Пик. Старшная ночь.
Пик вымок до последней шерстинки. Пришлось вылизать всего себя язычком.
После этого шерстка скоро высохла, и он согрелся. Ему хотелось есть. Но
выйти из-под куста он боялся: с реки доносились резкие крики чаек.
Так он и просидел голодный целый день.
Наконец стало темнеть. Птицы угомонились. Только звонкие волны
разбивались о близкий берег.
Пик осторожно вылез из-под куста.
Огляделся - никого. Тогда он темным клубочком быстро покатился в траву.
Тут он принялся сосать все листья и стебли, какие попадались ему на
глаза. Но молока в них не было.
С досады он стал теребить и рвать их зубами.
Вдруг из одного стебля брызнул ему в рот теплый сок. Сок был сладкий,
как молоко мыши-матери.
Пик съел этот стебель и стал искать другие такие же. Он был голоден и
совсем не видел, что творится вокруг него.
А над макушками высоких трав уже всходила полная луна. Быстрые тени
бесшумно проносились в воздухе: это гонялись за ночными бабочками верткие
летучие мыши.
Тихие шорохи и шелесты слышались со всех сторон в траве.
Кто-то копошился там, шмыгал в кустах, прятался в кочках.
Пик ел. Он перегрызал стебли у самой земли. Стебель падал, и на мышонка
летел дождь холодной росы. Зато на конце стебля Пик находил вкусный колосок.
Мышонок усаживался, поднимал стебель передними лапками, как руками, и быстро
съедал колосок.
Плюх-шлеп! - ударилось что-то о землю недалеко от мышонка.
Пик перестал грызть, прислушался.
В траве шуршало.
Плюх-шлеп!
Кто-то скакал по траве прямо на мышонка. Надо скорей назад, в кусты!
Плюх-шлеп! - скакнуло сзади.
Плюх-шлеп! Плюх-шлеп! - раздалось со всех сторон.
Плюх! - раздалось совсем близко впереди.
Чьи-то длинные, вытянутые ноги мелькнули над травой, и - шлеп! - перед
самым носом Пика шлепнулся на землю пучеглазый маленький лягушонок.
Он испуганно уставился на мышонка. Мышонок с удивлением и страхом
рассматривал его голую скользкую кожу...
Так они сидели друг перед другом, и ни тот, ни другой не знали, что
дальше делать.
А кругом по-прежнему слышалось - плюх-шлеп! плюх-шлеп! - точно целое
стадо перепуганных лягушат, спасаясь от кого-то, скакало по траве.
И все ближе и ближе слышалось легкое быстрое шуршанье.
И вот на один миг мышонок увидел: позади лягушонка взметнулось длинное
гибкое тело серебристо-черной змеи.
Змея скользнула вниз, и длинные задние ноги лягушонка дрыгнули и
исчезли в ее разинутой пасти.
Что дальше было, Пик не видел.
Мышонок опрометью кинулся прочь и сам не не заметил, как очутился на
ветке куста, высоко над землей.
Тут он и провел остаток ночи, благо брюшко у него было туго набито
травой.
А кругом до рассвета слышались шорохи и шелесты.
Комментариев нет:
Отправить комментарий